Конечно, когда мы были маленькими, родники для нас назывались по-другому. Да и не только для нас, для всех, наверное. «Северный», «за аптекой» и «Иверский», или «за кладбищем». Очень просто, по-деревенски. Самым любимым у нас был, конечно, Северный. В жаркие погожие деньки с нашей улицы отправлялась на родник целая стайка шумных девчонок и мальчишек. По дороге, помню, всегда ставили себе новые цели, кто и сколько раз сегодня окунётся.
– Я сегодня двадцать семь!
– Да ладно! Вчера девять, а сегодня – сразу двадцать семь, что ты выдумываешь!
– Ну я ж в три захода!..
На другой стороне оврага, как раз там, где и был посёлок Северный, ютились немногочисленные домишки и церковь, в которой меня в 11 лет окрестили. А больше там ничего не было. Поле там было, огромное, зелёное, и мама говорила, что зимой до этого поля доходили волки.
По пути мы часто сворачивали под мостик на Северный. Это теперь он стал такими широким и крепким. Раньше он был деревянный, полуживой. Мы спускались вниз в надежде увидеть и выловить лягушку или ещё кого-нибудь поинтереснее, а иногда просто так, проверить, как там дела «под мостом».
Где-то там нашла свой вечный покой моя шлёпка: я увязла в илистом дне, сорвавшись во время очередной «экспедиции» под мостик. Ногу вытащила, а шлёпкой пришлось пожертвовать. Как сейчас помню, как я боялась, что мама будет меня ругать. Пришлось придумать жалостливую историю о том, что, пока мы купались, прибежали собаки и шлёпки мои утащили. Вторую шлёпку я выкинула и пришла домой босиком – ну, какой смысл в одинокой, сиротливой шлепке? Мама на историю про собак отреагировала спокойно, чуть удивилась. А я вот до сих пор помню, как стыдно мне было сочинять маме. Я ей только недавно рассказала правду, и мама улыбнулась. Самая лучшая мама.
На Северном роднике в те времена стояла одна купаленка и часовня, всё выкрашено было в голубой цвет. Дивеево стало тогда, в 90-е годы, обретать популярность, поэтому на роднике уже скапливался народ, в основном, правда, только пожилые женщины. Купальня, как я уже сказала, была одна единственная, и для мужчин, и для женщин. К ней всегда стояла очередь. Причём, если купающийся задерживался более, чем минут на десять, начинался нервный стук в дверь и «Поторопитесь, вы же не одни!»
Мы с девчонками занимали очередь. Нас было человек шесть. А мальчишки бежали сразу на речку. Обязательной фигурой любой очереди была бабушка, которая всегда опаздывала на некий автобус. Пропустив за несколько дней — а ходили на родник мы почти каждый день — вперёд несколько таких «опаздывающих», которые, к слову, очень надолго занимали купальню, мы призадумались. Потом мы и сами говорили, что опаздываем на автобус, то ли до Суворова, то ли до Арзамаса. В том возрасте казалось преступлением потратить лишние 15 минут в ожидании, когда тебя ждет родник, а потом речка. После купания ещё нужно было успеть вернуться домой, схватить кусок хлеба и бежать встречать корову из стада. И почти весь хлеб этот по пути съедался, а корове оставалась четвертинка огромной толстой корочки.
Но вернёмся к роднику. Отстояв наконец очередь, мы влетали в купальню. Надо сказать, что вели мы себя не шумно. Мы знали, что озорничать и шуметь на роднике, в святом месте – нельзя. Пару раз было такое, что кто-то из девчонок забывался и начинал припрыгивать или кривляться, и неизменно проказница падала в воду, вызвав фонтан брызг. Мы, хоть были и малы, выводы сделали, и ничего лишнего с тех пор на роднике себе не позволяли. Все быстренько скидывали одежду, очерёдность купания обговаривалась заранее по пути. Купались по двое, по трое, держась за руки, кто-то пытался перебить в одиночку свой вчерашний рекорд, и мы все вместе считали. Почти все заходили по три раза, иногда больше. Когда слышался первый стук в дверь, мы делали последние заходы и начинали быстро собираться, одновременно препираясь с нетерпеливыми бабулями. Да, сейчас я понимаю, что они и вправду нас долго ждали. Время летело незаметно.
Когда все были одеты и обуты, объявлялся низкий старт. Двигалась щеколда, мы высыпали из купальни и стремглав неслись на речку. Многие бежали босиком. У этого забега тоже была своя цель: нужно было, сохранив прохладу родниковой воды, донестись до речки и прыгнуть в тёплую воду, чтоб почувствовать разницу температур. Я не помню, удавалось ли это: бег распалял всё тело, лицо. Как здорово было плюхнуться в речную воду, такую освежающую и прохладную, начать брызгаться с уже заждавшимися мальчишками, нырять с головой, играть в мяч. Как здорово было ни о чём не заботиться…
После купания на речке мы иногда опять заходили на родник. Бабушки расходились: кто на автобус, кто ещё куда-то. Мы заходили попить водички и умыться. Усталые и довольные шли мы домой, не сознавая, что мы проживаем дни счастливейшего своего детства…
Бывало, что мы устраивали рейд по всем родникам. Это уже на велосипедах. Проезжали через стадион, через Южный и начинали с Иверского. На Иверском долго не было совсем никакой купальни. Потом небольшую сколотили, но воды в ней всегда было очень мало – до колена или чуть выше. Ума не приложу, как мы тогда умудрялись там купаться. Иверский я всегда любила особенно: до него мало кто доходил тогда, тропинка была чуть заметная, рядом красивая речка, а вода в этом роднике всегда казалась теплее. И ивы. Какие красивые там ивы и по сей день…
Дальше по тропинке мы передвигались на родник «за аптекой», это который святой источник Матушки Александры. В нём воды было ещё меньше, чем на Иверском – буквально по щиколотку. Чтоб искупаться там, приходилось опускаться в воду на руки и отжиматься. Но мы купались везде – и на Иверском, и здесь умудрялись. Тогда всё казалось по плечу.
И напоследок оставляли мы свой любимый Северный. Как радостно было нам купаться в нашем излюбленном месте, таком полноводном и удобном по сравнению с остальными родниками. Мы его считали именно своим, нашим, родным, и всегда с нескрываемой гордостью говорили паломникам, что мы здесь родились и купаемся каждый день. Нам отвечали: «Как вам повезло!» Да, мы это понимали уже тогда.
Сейчас воспоминания об этих давних счастливых временах греют мое сердце.
У меня растёт маленький сын, скоро ему будет три. Я все эти годы продолжаю купаться на родниках, не только в праздники, но при любой возможности. И мой сын тоже полюбил купание. Он готов залезть в воду в любое время года, хотя прекрасно знает, что вода очень холодная. Вчера, во время купания на Иверском, в новой светлой купальне, где так прекрасно пахнет ещё свежим деревом, сын, только что трижды окунувшийся в воду, со скамейки сказал мне тихонько: «Не бойся, мама, не бойся!».
Юлия Рассказова
Потрясающая статья! Я хоть, видимо, и помладше, но тоже вспомнил похожие моменты из моего детства